Рассказы о деревьях

Да, две страсти, «две половинки» жили в Кузмищеве до конца жизни.

Это было и тогда, когда он был назначен начальником морского порта в Астрахани.

Все свободное время этот человек в морской форме отдает неизлечимому пристрастию – описывает заросли камыша по берегам Волги, культивирует шелковичные деревья, сажает липовый лес. Возможности липы, противостояние этого дерева суховеям, ее дароносные свойства – все это входит в круг его интересов.

Это было и тогда, когда Кузмищев получил распоряжение «состоять капитаном над Архангельским портом».

Он всегда найдет время, чтобы уйти в тайгу.

Изучает корабельный лес, пишет работу о мачтовых деревьях. Сведущ как моряк и как ботаник.

Рядом с портом, как рассказывалось в тогдашней газете, Кузмищев «создает сад, в котором собрал все роды деревьев и кустарников, свойственных северной полосе России».

Дендрологический сад возле Архангельска – один из первых северян-садов в нашей стране, посаженный моряком, капитаном дальнего плавания, с подробным ботаническим реестром каждого растения... Академия наук, Петербургский ботанический сад, Географическое общество, Общество для поощрения лесного хозяйства обращаются к нему за советами, просят консультаций. Капитан Кузмищев, как и подобает человеку его звания, пишет в ответ четкие, как рапорта, отчеты о своих замыслах, исследованиях. «Наблюдения в Отечестве» – под таким разделом печатаются его работы в «Лесном журнале».

Что же удивительного в том, что современники воздали должное трудам этого славного человека: на карте Камчатки есть мыс Кузмищева. Так оценили своего товарища моряки. Не забыт Павел Федорович и натуралистами – именем Кузмищева назван один из видов березы. Береза Кузмищева... Вечный, как русский лес, памятник!

Крылатое племя

Что же делает березу деревом-пионером?

Береза удивительно неприхотлива к почвам. Ей все впору. Она приемлет почти любые жизненные условия. Соленые почвы? Не беда. Малоплодородные? Укоренится и тут. Недостает влаги, сушь? И с этим смирится, худо ли бедно, а смирится. Она и морозов не боится, в отличие, например, от дуба. Такого и представить себе невозможно, чтобы на Колгуеве рос... карликовый дуб. Само такое предположение кажется фантастичным. Да и сами названия березы звучат как вызов природе: каменная, железная, шерстистая... Стойкий характер! Как говорится, голыми руками не возьмешь.

Ни одно дерево не может сравниться с березой по обилию семян, их легкости, почти невесомости. Семечко крошечное – в ней тайна стремительного распространения березы, ее умения шагать по земле впереди всех других деревьев.

Вот он, этот продолговатый орешек, у меня на ладони. Всматриваюсь в него. Чем-то напоминает семечко чечевицы. Орешек снабжен прозрачными перепончатыми крылышками. Летательным аппаратом назвал один ученый березовое семя.

Подул ветер – полетело семечко, паря, словно планер, в воздушных струях. По дальности полета орешек с двумя крылышками – чемпион среди всех других древесных семян. Так березняк сеет будущий лес. Так шаг за шагом, десятилетие за десятилетием, век за веком шагает победно по земле береза.

Дерево-пионер. Дерево, поставленное самой природой в первые ряды атакующих пустоши, гари, выбитые пастбища, заброшенные земли. Мало того, дерево это прокладывает дорогу хвойным и широколиственным. Вот что говорится о ней в «Лесном словаре» прошлого века: «Береза не имеет нужды в тени других деревьев, меж тем как ствол полезен им своею тенью: ибо мы видим, что под легкими ветвями березы возрастают дуб, бук, особенно хвойные деревья. По этой причине береза служит надежною защитой вновь посеянному или посаженному лесу и уступает ему место в то время, как он достигнет уже совершенной возмужалости и может сам составить полные рощи...»

Какая благодарная роль выпала на долю нашей березы!

Береза – поводырь русского леса.

Так порадуемся же тому, что крошечный «летательный аппарат» вознес березу на высоту трех тысяч метров в горные ущелья Алайского хребта, подвинул к пустыням Каракума, переправил через ледяные струи Карских Ворот, заселил Полюс холода в Якутии, озеленил южные степи, окольцевал побережье Байкала, наделил профессией верхолаза на склонах Казбека, поднял к жерлам камчатских вулканов.

Не случайно в старину березе воздавали должные почести. В семик, праздник весны, девушки шли в лес, завивали березу венками, «сестрились» – водили вокруг нее хоровод, как бы принимая березу в сестры... Славный обычай! Береза достойна таких почестей.

И рассказ о ней я хочу закончить выдержкой из уже упомянутого мною «Лесного словаря», эта характеристика не утратила своего значения и в наши дни: «Порода, долженствующая возбудить особое внимание лесоводов, есть ОБЫКНОВЕННАЯ БЕРЕЗА, которою так обильны наши леса и которая должна быть ЦЕНИМА ТЕМ БОЛЕЕ, что недостаток в лесе сделается ощутительнее...»

«Ай, во поле липонька...»

Каждая лесная порода по-своему близка человеку и по-своему любима, у каждого свои пристрастия, свое очень личное восприятие природы.

Люди издавна как бы одомашнивали деревья, приписывали им разные свойства. Слагали о них песни, стихи. И под липою водили деревенские веселые хороводы:

Ай, во поле липонька,
Под липою бел шатер...

Ее на Руси особо выделяли. Но относились к липе не только поэтически. По существу, без липы не мыслил жизни ни один крестьянин. Один русский ученый даже писал, что славяне почитают липу так же, как арабы пальму, а греки – оливковое дерево.

Отчего же липе отдавалось такое предпочтение? Что в ней привлекало сельского жителя? В одном старом руководстве я прочитал такие слова: «Кора липы придает сей древесной породе особенную цену и ничем не может быть заменена при употреблении. Во многих местностях России из липовой коры приготовляют в больших количествах лубки, мочало, лыко. Лубки – на покрышку домов, обивку саней, на лукошки, короба. Мочало – для кулей, циновок, рогож, веревок. Лыко на плетение корзин, кузовов, изготовление сбруй и особенно на лапти. Ежегодное потребление липового лаптя исчисляется почтенной цифрой – 500 млн пар».

Лыко, лубки, лапти... Понятия эти сегодня вышли из употребления и далеко не всякий знает, что когда-то люди ходили в лес по лыко, как ходим нынче мы по грибы, по ягоды.

Вот это был промысел!

Весенней порой, когда деревья в самом соку, целыми деревнями уезжали в окрестные леса лыко драть. И на сегодняшний день, и впрок. Да как же без лыка? Предмет первейшей необходимости. Тут и детям, и взрослым работы хватало. Дерево надо ошкурить. Затем липовую кору, иначе говоря луб, надо разобрать на два вида: луб и лыко. Лыко вымачивали в речках, лесных озерах. Устраивались специальные водоемы – мочища. В них кору мочили. Держали кору в воде от шести недель до трех месяцев.

От грубого, деревянистого слоя отделяли слой нижний, волокнистый, мягкий. Это и есть мочало. Мочало отделялось от коры легко, как кожура от банана.

После этого мочало высушивали. Развешивали его на жердях. До первого мороза. По первому санному следу – снова в лес, за готовым товаром. Из мочала плели кули, рогожи, снасти, сбруи, словом, в крестьянском хозяйстве каждое лыко было в строку. Ничего не пропадало, все в дело шло.

Ну а лыко, которое не вымачивали – сухой луб, тут же отвозили на подворье. Крыши крыть. Отменная кровля – тепло держит, воду не пропускает. Сухой луб потому и назывался крышечным.

На мочальный луб подбирались липы в возрасте от 12 до 25 лет, а вот на лыко годились лишь липки молоденькие, совсем детского возраста – от 3 до 5 лет. Мягкие свежие шкурки как бы самой природой созданы для плетения лаптей. Три липки – как раз на одну пару.

«Сосна кормит, липа обувает» – вот как говорили. И это очень верно. Действительно, в старину лапти для крестьянина были обувью поистине незаменимой, на каждый день и на любой сезон. Летом прохладны, зимой теплы.

И древесина липы тоже ценилась высоко. Конечно, она не так прочна, как, скажем, дубовая или лиственничная. Однако и в липовой доске есть свои преимущества и выгоды. Бани, например, из липы строили. Пар в таких банях легкий, душистый, вольный, медком попахивает.

Деревянные части гармони и сегодня делают из липы. Дощечка у нее поет! А посуда? И простая, и с золотой хохломской росписью. Податливая у липы древесина, мягкая, послушна острию ножа или резцу. Вырезай что угодно без особых усилий. Конечно, если руки у тебя умелые и голова с фантазией.

Вот такое это дерево: теплое, легкое, поющее.

Ну а теперь поглядим на липу глазами ботаников и дендрологов.

Род липы включает в себя сорок видов.

Самый распространенный в нашей стране вид – липа мелколистная, или сердцевидная. Тут все и сказано об особенностях дерева: размером лист невелик, а формой напоминает сердечко. Оттого и дали этому виду такое изящное название.

У старых лип громадные сучья широко в стороны раскиданы. Когда ветви густо покрываются листьями, дерево напоминает шатер. У долго поживших лип внушительный ствол.

История сохранила нам немало рассказов о липах. Так, в старинных немецких документах упоминается липа, что росла возле германского города Вюртемберга. Она была так велика, так разрослась, что ее нижние ветви сначала поддерживались шестьюдесятью, а затем и двумястами столбами. Почиталась. И еще об одной липе рассказывалось – дупло ее было так просторно, что через него можно было проехать верхом на лошади.

А в Киеве до сих пор сохранилась липа, возраст которой приближается к тысяче годам. Не князья ли Киевской Руси сажали это славное и почтенное дерево? Ни время его не взяло, ни дупла не одолели.

О дуплах я упомянул не случайно. Липа, как никакое другое дерево, подвержено, как говорится, дуплистости. Это ее свойство тоже не осталось без внимания. Срубали старое дерево, а дупло приспосабливали к хозяйству. Чего ж добру пропадать? Во многих крестьянских домах можно было увидеть кадки-дуплянки. И под мед годится такая кадка, и под квашню для хлеба. А если форма у срезанного дупла удлиненная – вот тебе и корыто.

Ю.А. Крутогоров